• Эммануил Виторган
• КУЛЬТурный центр
• Афиша
• Новости
• Фото и видео
• Пресса о нас
• Контакты
• Наши партнеры

Со стороны мамы своих дедушек и бабушек я не знал. А со стороны папы был очень дружен с ними. У меня все родные и близкие — одесситы. Только мои родители уехали из Южной Пальмиры. Папа окончит Одесский мукомольный институт, ездил по Союзу, восстанавливая мукомольную промышленность. Его даже па фронт не взяли. Поэтом мы жили во многих городах. Меня они родили в Баку, а старшего брата Володю — под Воронежем. Так что я побывал с родителями в Баку, Ставрополе, в Астрахани, Ленинграде. С первого по четвертый класс учился в Ставрополе, оканчивал школу в Астрахани...

Но каждое лето меня отправляли в Одессу — к дедушке с бабушкой. А так как у папы было 10 сестер и братьев, а у мамы —11, то, когда я приезжал в Одессу на каникулы, за два месяца обойти всех мы не успевали. Собирались у маминой сестры на Дерибасовской на день рождения моей двоюродной сестры — у нее была огромная квартира... Настоящее олицетворение Одессы — мой дедушка. Он ушел из жизни в 99 лег. Потрясающий человек. Прослужил токарем на Одесском молочном комбинате с 13 до 85 лет. У него была целая библиотека рационализаторских предложений. Всем внукам и правнукам, где бы они ни жили, к первому классу он присылал портфели. Уже вошли в моду ранцы, но он признавал только портфели... Сейчас родственники разъехались по миру, кто в Германии живет, кто — в Штатах, но и одесское кладбище переполнено моими близкими. Так что Одесса — мой самый родной город. А самый душевно близкий город — Астрахань. Там похоронены мои родители и сын моего старшего брата.

Да, театром я заразился там, потому что актерами были родители моего друга Юры Кочеткова (сейчас он народный артист, руководитель Астраханского ТЮЗа, мы постоянно общаемся по телефону). И я очень часто ходил к ним в театр. Поступил в театральный кружок во Дворце пионеров, с тех пор за учебу не получил ни одной похвальной грамоты. А в десятом вообще учился довольно слабо.

Но учителя мне все прощали, потому что точно знали: я пойду в театральный. К тому же я вел все школьные вечера. Поступать поехал в Москву. Мама отпустила со слезами: в столице у нас никого не было. Но меня не принял ни один театральный вуз. Переехал в Ленинград, там жил папин брат-близнец. И дядя с тетей «курировали» племянника. Меня приняли в театральный. Позднее я понял, как хорошо, что поступил именно в Ленинградский театральны й институт. У нас был потрясающий руководитель курса — Борис Вульфович Зон. Он воспитал и Павла Кадочникова, и Алису Фрейндлих (она выпустилась перед нашим курсом, приходила поздравлять нас с поступлением, мы с ней до сих пор приятельствуем), и Женю Меркурьева, и Леню Дьячкова. Сейчас в Москве с моего курса — Саша Прошкин, ныне знаменитый кинорежиссер, и Сашенька Назарова, народная артистка, она работает в Театре Ермоловой...

Я бросился в ближайшее почтовое отделение. Денег было мало, а эмоции перехлестывали, поэтому в телеграмме было всего два слова: «Питер взят». Родителям все должно было быть ясно, но не телеграфистке. Она решила, что мой текст— не иначе как пароль к началу боевых действий. Если паролем к началу гражданской войны в Испании послужили слова «Над всей Испанией безоблачное небо», то чем черт не шутит. Меня попросили подождать, и уже через минуту рядом возник человек, который попросил меня растолковать смысл текста. Я сделал это, а также пояснил, что краткость связана с отсутствием денег. Он достал кошелек. Я порвал бланк и вышел на улицу. Зашел в другое отделение и отправил телеграмму с тем же текстом. Я же по гороскопу Козерог!

Я работал в Питере в Театре на Литейном. Через пару лет меня пригласил Театр Ленинского комсомола. Там служила Аллочка. Я играл во всех постановках Георгия Александровича Товстоногова, которые он делал в этом театре. Конечно же, участвовал и в первом советском мюзикле — «Вестсайдская история». Нас с Аллочкой назначили па главные роли: Аниты и Бернардо. Если честно, то перед ее очарованием устоять было невозможно. Начались ухаживания, цветы, подарки. Просто наступает такое состояние, когда понимаешь, что не можешь жить, дышать без этого человека. Я пришел в ее дом на углу Литейного и Невского, нажал кнопку звонка. Аллочка открыла, и я сказал: «Есть сведения, что в вашей комнате имеется свободное место...» С тех пор мы не расставались. И прожили вместе 30 лет.

Максим действительно очень хороший, в нем многое от Аллочки. Она его воспитывала, я же мотался как угорелый: снимался в трех фильмах в год, по 20 спектаклей в месяц. Аллочка говорила, что Максим — ее большое счастье. Я не могу вспомнить, чтобы мы за что-то наказали Максима. Никогда не требовали, чтобы он делал только так, как мы считаем нужным. Он совершал ошибки п понимал, что второй раз не будет их повторять. К тому же он видел наши отношения, и это тоже многое значило в воспитании. Когда мы переехали в Москву, жили тут в общежитии Театра им. Станиславского. В трехкомнатной квартире нам принадлежала шестнадцатиметровая комната. Максиму отгородили уголок за шкафом. У нас было тесно, но всегда полно народа: и артисты, и писатели, и поэты, и художники. И всем весело!.. Но связана с этой комнатой и трагическая история. Даже дата осталась в памяти — 2 марта 1981 года. Обычный день, шумная компания, среди гостей — Олег Даль, мы были давно знакомы. Утром ему надо было улетать в Киев на съемки. Я отвез его в аэропорт, даже договорился со стюардессами, чтобы присматривали за ним. Все как обычно. Вечером отыграл спектакль, а ночью раздался звонок из Киева — умер Олег. Даже сейчас об этом трудно вспоминать...

Да. Я очень виноват перед первой семьей. Тамара Румянцева училась на параллельном курсе, мы вместе поехали в Псков. Там нас поселили в одну квартиру, но в разные комнаты. Конечно, это сблизило. Ксюшка родилась, мы ее обожали. Характер у Тамары был замечательный, не было причин для ухода. Это было несправедливо но отношению к Тамаре, ее родным, которые ко мне замечательно относились. Она продолжала работать, потом переехала в Петрозаводск, до сих пор работает там в театре. А Ксюша по окончании исторического факультета поехала на экскурсию на остров Валаам и там осталась. Вышла замуж (правда, с мужем прожила недолго). Вот уже 20 с лишним лет живет на Валааме. У нее двое детей, замечательные ребята. Сын Никита сейчас в армии, дочка Саша очень рано вышла замуж и родила мне правнучку и правнука. Приятно, что дожил до правнуков, но, к огромному сожалению, пока еще не видел их. Саша — очень способная, очень красивая девочка, прекрасно сложена, могла бы поступать в театральный или во ВГИК. Но она так была увлечена танцевальным и драмкружком на Валааме, что сама стала педагогом. А Ксюша сейчас возглавляет Дом культуры.

Безусловно, ведь Ксюша делает праздничные спектакли, концерты. Но я вообще думал, что и Никита (он очень способный), и Саша пойдут по театральной линии, однако сложилось несколько иначе... Монахи, живущие на Валааме, хотят выселить простое население с острова, чтобы оставить только тех. кто при монастыре. Ксюша с ними спорит. Когда мы с Иришей приезжали туда, меня принимал главный монах, пригласил к столу. Я сказал, что у меня здесь живет дочь Ксения. «Ксения?!» Конечно, он пригласил ее, она тоже посидела с нами...

Тамара очень обиделась на мой уход, это естественно. Я пытался несколько раз пойти на сближение, но ничего не получалось. Аллочка этим не занималась, все внимание она уде­ляла Максиму, работе в театре. А вот Ириша восстановила контакт, связа­ла меня с Ксюшей, с внуками. Они были у нас в Москве, мы — у них на Валааме. Конечно, жизнь там очень сложная. Они живут прямо при Доме культуры в двух комнатах, но никуда не хотят уезжать, несмотря на то что в Питере у них квартира.

Да, замечательные ребята. Полина уже взрослая, оканчивает школу, ходит на подготовительные курсы в Школу-студию МХТ. Очень увлечена этим делом. Данька еще школьник, очень темпераментный, похож на Максима в детстве.

Она, безусловно, способная девочка. Все будет зависеть от того, поступит ли и к кому поступит. Не хочется ворчать, но сегодня педагогический уровень в театральных вузах значительно ниже, чем в наше время. Нам больше повезло с педагогами.

Он не закулисный ребенок. Максим даже не очень часто бывал па наших спектаклях. Он видел нашу жизнь и не очень на нее настраивался. Более того, перед окончанием школы они с Аллочкой ездили по разным вузам. Ему нравились юридический, исторический факультеты. Потом мы на два месяца уехали на гастроли, а он остался один (мои родители жили в Астрахани, а Аллочкина мама — она музыкант — в Киеве). А без нас Максим поступил в ГИТИС. Мы очень удивились. Как-то он приходит к нам: «Мам, пап, меня ребята достал и: мол, ты Виторган, поэтому тебя и приняли». Мы в это время были довольно популярны в Москве, много снимались, много работали в театре. «Мам, давай я сменю фамилию». — «Ну и на какую?» — «Да на твою... Господи, что я говорю!..» Максим очень серьезно относился и относится к профессии. Он хорош и как актер, и как режиссер. Поставил в Другом театре замечательный спектакль «Кто». Сейчас готовит новую постановку. И мне тоже не раз подсказывал варианты. На телевидении многое сделал: выпустил два «НеГолубых огонька», «Новогоднюю ночь с Олегом Меньшиковым». Но конечно, наибольшую известность как актеру ему принесли комедии «День выборов» (2007) и «День радио»(2008).

Да, Виктория Верберг. К сожалению, они разошлись. Но я не могу назвать причину, это сугубо личное дело. Однако чрезвычайно сожалею: Вика очень хорошая. Мы, естественно, общаемся и в праздники, и в будни. И Полинка, и Даня с нами.

Очень люблю фильм «Чародеи», где моими партнерами стали Катя Васильева, Валентин Гафт, Михаил Светин, Семен Фарада, Саша Абдулов. Было у кого поучиться. Что касается моей роли, то не так уж часто мне выпадало играть доброго человека. Думаю, что и зритель чувствовал, с каким настроением работали артисты, — явное удовольствие! Ну разве не удовольствие — в свитере и тулупе таскать на себе Светина и проходить с ним сквозь стены. Раз, два... семь дублей. Для Светина мало. Он творец, он в поиске, особенно почему-то сидя на мне. Он говорит, что так ему удобнее думать. И мы проходим и проходим... Десятый... двадцатый дубль. И вот я уже проползаю сквозь стены. Вот теперь Светин удовлетворен, впрочем, как и все остальные. Кроме меня, жаждущего отмщения.

Еще назову те картины, которые не прозвучали, как хотелось бы. «Тактика бега на длинную дистанцию» (1978), «Ларец Марии Медичи» (1980), «Благочестивая Марта» (1980). «Тактику...» и «Ларец...» поставил Рудольф Фрунтов. После них он сказал: «Все! Пишем на тебя сценарий, где будешь играть положительную роль». Это был фильм «Тревожное воскресенье» (1983), в котором я играл пожарного. Очень интересная картина, и реакция пожарных была потрясающая — первый фильм о людях их профессии...

Толя Каневский — поэт. Сейчас живет в Штатах. Марк Горинштейн, мой племянник, возглавляет Государственный симфонический оркестр России. Его младший брат Саша окончил художественнно-постановочный факультет в Ленинграде, занимался режиссурой, поставил несколько спектаклей в Театре им. Комиссаржевской, многие оформлял как художник. Вместе с Сашей мы работали над нашим спектаклем «Шаман с Бродвея».

Мы с Иришей открыли его совсем недавно. По моей просьбе мэрия выделила в аренду дом в центре старой Москвы — на Остоженке. Изначально он был весь прогнивший, XIX век (слава богу, не памятник). Поэтому пришлось вложить немало сил и собственных средств, чтобы привести его в надлежащий вид. Только один ремонт шел более трех лет — пришлось даже продать загородный дом, чтоб его закончить! Открывая наш Центр, мы не ставили цель заработать денег, не строили бизнес-планов. Думали лишь о том, что сюда будут приходить люди, общаться друг с другом, помогать друг другу... Мы приглашаем моих коллег, устраиваем их творческие вечера, юбилеи, премьеры фильмов, джаз-сейшен и многое другое. В месяц — но несколько мероприятий. Иногда даже не спим ночами, чтобы с нашим небольшим коллективом успеть все подготовить. Это нелегкий труд, но то удовольствие, которое получают люди, приходящие на наши вечера, та благодарность, которую они нам искренне выражают, компенсируют все!

Нет. Ушел, когда уже невыносимо было терпеть. За те восемь лет театр явно опустился на какое-то количество ступеней. Арцибашев в прямом смысле слова снял историю театра — фотографии, которые висели на ярусах. А там были великие артисты! Да, пускай кто-то ушел в другие театры, но они же составляли историю Маяковки! Я как-то оказался в закрытом дворе театра, шел дождь. И вдруг вижу: все эти фотографии валяются на земле под дождем. Я просто озверел, влетел в кабинет к Арцибашеву: «Моей ноги здесь больше не будет из-за вашего хамства и жлобства!» Собрал все фотографии, сушил их. Но что-то погибло. А те портреты, которые мне удалось спасти, теперь висят в зале моего Центра... Ушел я не сразу, гак как был плотно занят, без дублеров, в репертуаре театра. Пять названий. И я целый год вводил на свои роли артистов. Как только подготовил последнего дублера, тут же покинул театр. Безусловно, какое-то время была боль, переживания, все-таки 20 с лишним лет — столько сыграно, с такими режиссерами работал. Я уже не говорю об Андрее Александровиче Гончарове, который замечательно ко мне относился. Я и сейчас со многими дружу из театра. Ребята говорят, мол, возвращайся. Но я понял, как мне сейчас хорошо: сам собой распоряжаюсь, беру те пьесы, которые хочу, приглашаю кого хочу. И не нужно никого слушать. Перестал обращать внимание на рецензии. С радостью хожу на другие спектакли. Потом обязательно иду за кулисы — поздравляю ребят с успехом. Жизнь продолжается, и я счастлив, что у меня такие замечательные дети, внуки, а теперь и правнуки. И Максим, и Ксюша пошли по моим стопам, да и их дети не отстают от родителей. А э то значит, что творческая династия Виторган только приумножается новыми талантами. ■